Глава жюри – Спайк Ли – что ни день, то радует обитателей фестиваля своими удивительными нарядами: треники с пузырями на коленях удачно дополняются пиджаками с граффити - такой нью-йоркский снобский гранж.

А также прелестные бейсболки, которые припрятывают его несколько ошарашенный и одновременно не без флегматичной надменности взгляд. Что Спайку Ли Круазетт?...Тоска без перевода на английский. И еще почему-то он очень похож на нашего любимого поэта Льва Рубиштейна.

Большое жюри традиционно присутствовало на обеде под оливами для прессы, который каждый год устраивает мэрия Канн – площадь перед замком тринадцатого века, багеты и розовое вино, прованское рыбное блюдо айоли и местный же оркестрик, храбро сражающийся с фольклорными мелодиями и кино-джазовым стандартом – традиционно обожаемый всеми участниками трапезы. Столы общие – и можно встретить удивительных людей: какого-нибудь критика из Венесуэлы, который приезжает на фестиваль с 1957-го года. Столы для жюри стоят в некотором отдалении от писак, бодро прикладывающихся к розовому – запотевшие бутылки не заканчиваются. Истинный балет – это последние минуты перед выходом членов жюри к обществу. Ох – вот, мажордом заметил пылинку, летящую над скатертью, сделал знак – и официанты уже бегут менять тарелки. Чу… ветерок завернул угол салфетки – скорей ее выкинуть и новую! Эй – пробежала по ковру прыткая ящерка: пылесосом пыль от ее лапок…Как только жюри рассаживается – глазеющих просят разойтись и вернуться к их тарелкам и бокалам. Спайк Ли попивал минеральную воду и рассеянно смотрел на сияющее синее море внизу. Ипохондрия? Ох, сколько же удивительных кадров приходится ему видеть в темноте…

В конкурсе решительно расцветает эклектика – эстетические полюса зашкаливают.

Провокационный дискурс задал Пол Верховен – «Бенедетта». Свистопляска-нуар с элементами порно – а действие происходит в тосканском монастыре в начале 17-го века. Сапфические интриги и утехи. В дело идет и статуэтка непорочной Девы. Много сарказма, антиклерикализма – в связи со всем этим иногда беспредельно смешно. Много об эксплуатации души и тела – что там Вайнштейн. Сценарий написан по мотивам исторического исследования Юдифь Браун, изданного в 1986-м году – «Нескромные деяния: Жизнь монахинь-лесбиянок в ренессансной Италии». Французская актриса Вирджини Эфира играет монахиню и впоследствии настоятельницу, чье психологическое, этическое и сексуальное естество бликует на все лады. Ее любовь к Создателю мерцает и постоянно меняет смысл – тут и цинизм, и наваждение, и пароксизмы плоти. И галлюцинации.

Почти тридцать лет назад Верховен снял «Основной инстинкт» - про секс как бескомпромиссный инструмент манипуляций. («Свистящее слово «секс», - писал Набоков, объясняя, что на русском языке слово не обладает объясняющей значимостью, просвистывает и все). Потом были «Шоугерлз» про секс-эксплуатацию на подмостках Лас-Вегаса. Посыл «Бенедетты» достаточно прямолинейный – про сексуальное рабство в стенах католической церкви. О власти и насилии за стеной и закрытой дверью – как в прямом слове «закрытой», так и в переносном. Знатоки кино вспомнят таких режиссеров-скандалистов как Кен Рассел, Валериан Боровчик, Роджер Корман – немало потрудившихся на ниве язвительных, если не глумливых выпадов в сторону идею Божественной любви. То было в раскрепощенные 1960-70-е – времена славных протестов. В сравнении с теми концертными кинематографическими лозунгами Верховен с «Бенедеттой», скорее, расположился на территории гран-гиньоля. Но всякую аналитику тайной – не говоря уже о явной – эксплуатации мы активно приветствуем.